Выдержки из интервью Франсуа Арно для collider.com

14 апреля сериал «Борджиа» возвращается на канале Showtime. В телефонном интервью, Франсуа Арно ответил на интересующие журналистов вопросы о новых сериях.

Мне кажется, для актера весьма интересно быть частью такого шоу как «Борджиа». Что значит для вас играть Чезаре, быть частью этой истории?

Франсуа Арно: Мне это всегда в удовольствие. В начале я не мог поверить своей удаче поработать с Нилом Джорданом и Джереми Айронсом. Но потом это доставляло только удовольствие. И да, это большое личное обязательство, сыграть историческую фигуру, человека, который проходит через череду изменений. Не хочу сказать, что это было неприятно, но такая работа налагает определенную ответственность. Чезаре стал огромной частью моей жизни. Я вложил самого себя в роль и это окупилось. Я многому научился и этот большой опыт мне пригодится.

Как вы удерживаете равновесие между тем, что написано в исторических хрониках и тем, что вы видите в сценарии?

Франсуа: Перед началом первого сезона, я читал биографии. Но в какой-то момент, надо просто поверить сценарию, потому что мы снимаем не документальный фильм. Нил Джордан ясно дал это понять. Мне кажется, он работал нал шекспировской драмой и использовал персонажей максимально приближенных к жизни. Отношения Родриго и Чезаре не слишком отличаются от отношений отца и сына в наши дни. Не то, чтобы невозможно придерживаться исторической правды, но история, которую мы рассказываем могла случиться, в нее можно поверить. Порядок событий не всегда достоверен. Понятно, что я знаю о том, что Чезаре Борджия умирает, но мой герой об этом не знает. Нельзя чтобы это знание влияло на какие-то действия героя.

Это было странно, смотреть на шумиху вокруг выбора Папы, когда вот-вот должен был стартовать новый сезон и повлияет ли это на зрительский интерес?

Франсуа: О, Боже, да! Я надеюсь, рейтинги взлетят. Я кое-что читал о нем, потому что пишут о нем везде, но я не думаю, что сегодня папа настолько же важная религиозная и социальная фигура, каким он был тогда. Во времена Борджиа, он был и политическим лидером, финансовым и военным лидером. Думаю тема пап сегодня куда менее актуальна, чем была тогда.

Расскажите что-нибудь о начале 3 сезона?

Франсуа: В самом начале сезона, Борджиа осознают, что опасности подстерегают повсюду. У них есть несколько главных врагов, но вообще-то их ненавидят все вокруг. В конце концов, будет война. Вот такие предпосылки третьего сезона. Речь идет о мести Делла Ровере за попытку отравить Родриго. Если вы видели трейлер, вы уже знаете, что он выживет. Это не секрет. Он не в лучшей форме, но выжил, и Чезаре чувствует, что в настоящий момент он глава семьи, тем более что Хуан мертв. Чезаре наконец становится тем, кем он всегда хотел быть. Он воин.


Что вам нравится больше, изучать политическую историю правления Борджиа или личную историю семьи, или все же лучше смесь того и другого?

Франсуа: Мне нравится, когда политика смешивается с личной жизнью, как оно часто бывает у Борджиа. Когда Лукреция выходит замуж за принца Неаполя, это личное дело Чезаре. Несмотря на то, что они очень близки, политика очень влияет на повседневную жизнь семьи и эмоциональный фон.

Весьма необычные отношения связывают Чезаре и Лукрецией, ведь это странно, играть брата и сестру, у которых отношения более интимного плана? Как такое сыграть?

Франсуа: И да, и нет. Мы всегда, если и не знали наверняка, то чувствовали, к чему все идет. В первой сцене первого сезона все уже было написано. Ясно, что герои отчаянно влюблены друг в друга с самого начала. Просто теперь это уже другой уровень отношения, физическая близость. Я не хочу разглагольствовать, вы сами все увидите. Но я не думаю, что герои или зрители особенно удивятся этому. В одной сцене они испытают тысячи противоречивых чувств, но это часть наших персонажей, к чему бороться с этим.

Последние минуты между Чезаре и Хуаном в прошлом сезоне оказались одними из самых запоминающихся. Тяжело было снимать вот такой момент, тем более что для вас, как актера, это означает прощание с одним их коллег?

Франсуа: Последняя сцена, где снимался Дэвид в «Борджиа» это сцена смерти. Это всегда немного неловко, когда снимаешься в сцене собственной смерти, а потом возвращаешься и снимаешь что-то еще. Итак, это было горько, но это было в самом конце сезона, и мы не знали, вернемся ли мы в третьем сезоне. Он с самого начала знал, что его персонаж умрет, вероятно, от руки Чезаре, но это был глубоко эмоциональный момент. Думаю для Чезаре было тяжело убить своего брата. Я просто вложил в эту сцену все что мог.